Читаю я мало, а слушаю много, поэтому на размышления меня сподвигают чаще всего не книги, а лекции.

# Профессор Баркова в беседе о мифологизации современного общества говорила, что люди, более тонко и остро чувствующие окружающий мир, часто отождествляют себя с какой-либо нечеловеческой сущностью, будь то животное или мифический персонаж. Вот и получается, что на улицах современных городов можно встретить самых настоящих эльфов, драконов, хоббитов, волков и прочих ребят из ваших кошмаров. Это не совсем то же самое, что азеркинство, хотя, по правде сказать, я не слишком хорошо разбираюсь ни в том, ни в другом. Что до меня, то я никогда всерьез не считала себя никем, кроме человека, но если представить, что во мне все-таки есть нечеловеческое начало, наверняка это самка аллозавра. Я одиночка и с трудом могу терпеть подле себя себе подобных, если только мы не заняты общим делом. Я равнодушна к детям вообще, но уверена, что своих буду любить. Я становлюсь очень зла, когда отстаиваю свои покой и безопасность, но безразлична к тому, что никак их не задевает. Я люблю позднюю юру — это один из немногих периодов, о которых я могу писать легко, не заботясь соблюдением духа эпохи, потому что он выдерживает себя сам. У меня сильные ноги и острое обоняние. Ну, и, наконец, я смотрю на многих теропод, особенно на аллозавров, как на свою возможную партию.

# Профессор Агранович, говоря о тоске и печали, объясняла, что печаль чувствует живой, желая общаться с мертвым, а тоску — мертвый, желая общаться с живыми. Но я называла так свои чувства задолго до того, как услышала ее лекцию. Я печалилась, когда погибало красивое сильное животное — потому что была жива и хотела жизни для него. Я тосковала, вспоминая, что первобытная земля обратилась в нефть и уголь, потому как жизнь осталась там — и блеск, и нищета, и свет, и все разнообразие чувств — а я была мертва, но хотела присоединиться к живым.