о терактах, родительских правах и как быть жертвам домашнего насилияО терактах
Для удобства разделим теракты на два вида: когда террорист напрямую взаимодействует с жертвами и когда он их даже не видит. В первом случае обычно речь идет о явно отъехавших людях, решивших пострелять в других людей. Такие случаи в Намдалене происходят заметно реже, чем в остальном мире. Дело в том, что даже если человек, решивший устроить стрельбу, находится в измененном состоянии сознания и мало чего боится, у него все же сидит в мозгу успокаивающая мысль о том, что его жертвы безоружны и не смогут ему навалять. И хотя в Намдалене регулируется оборот огнестрельного оружия, с оборотом холодного дело обстоит куда свободнее. Каждый второй носит за поясом нож, а то и не за поясом, а то и не один. Конечно, подбегать с ножом к стрелку - самоубийство, но ведь нож можно бросить из укрытия. А если таких ножей будет двадцать?.. В общем, любители пострелять в людей чаще всего успешно получают пизды от собственных жертв, не все из них доживают до приезда полиции.
Я уже об этом писала, но есть версия, что знаменитая европейская вежливость пошла от тех времен, когда все были вооружены и обидчивы. Поэтому столкнуться с бытовым хамством в Намдалене сложно.
Конечно, если речь идет о бомбе, замаскированной под цветочный горшок, намдалени здесь так же беззащитны, как и граждане любой другой страны. Итак, предположим, что террористов поймали и судят, или это вовсе были смертники, а что же делать с жертвами и пострадавшим имуществом?
По жертвам государство объявляет неделю траура, когда не проходят общественные и культурно-массовые мероприятия, приспускаются флаги, а в церквях служат молебны по погибшим. Но важно подчеркнуть, что если у вас на эти дни намечена свадьба или, скажем, вечеринка с друзьями и есть настроение веселиться, то гуляйте на здоровье. Государство и церковь отдают последнюю дань мертвым за весь народ целиком, а сам народ в это время может веселиться - это и будет лучшим утешением павших. Поврежденные здания отстраивают на один символический этаж выше. Даже если до теракта это была задрипанная кафешка в полторы комнаты, над ней все равно пристроят какую-нибудь мансарду. Если это была станция метро - ее отделают золотом, драгоценными камнями и росписями, чтобы была самой красивой и туристической. Мемориальных досок при этом не ставят. Сама стройка и есть мемориал. Символизм здесь, в общем, понятен: когда рана затягивается, рубцовая ткань прочнее нетронутой кожи.
***
О домашнем насилии
Оно в Намдалене не криминализовано как таковое. Не потому, что общество смотрит на него сквозь пальцы, а потому что нет нужды государству защищать женщину там, где ее лучше защитит собственная родня.
Вообще в Намдалене суды и полиция разбираются с тем, что начинается от переломов. Нанесение легких телесных повреждений - это не преступление. Наставили синяк под глазом? Но не выбили же, разберись сам. Поцарапали руку? У тебя заражение крови началось, что ли? А если нет, то че ты, сам не можешь порешать?
Конечно, если муж переломал жене ребра, на него заведут уголовку. Но из-за синяков разбираться никто не будет.
Я уже писала, что общественное мнение порицает мужчин, поднимающих руку на женщину. Это не воспринимается как великое преступление вроде предательства родины, но выглядит как "мда, вот такой ты оказался гниловатый человек". Такого мужа соседи и коллеги заебут приколами про "кухонных боксеров" и "майн кампф с женой", и в целом отношение к нему может стать несколько пренебрежительным, как если бы он совершил мелкую подлость. Полноценно судить вроде не за что, но неприятно.
Женщина в этом случае (и в любом другом случае, когда муж охуел) может просто пожаловаться родне, и ее с детьми увезут, а затем оформят развод. Так что самым вероятным исходом для любителей "поучить жену" будет развод и лишение родительских прав.
***
С родительскими правами вообще интересная история. Когда родители разводятся полюбовно, права на детей сохраняются за обеими семьями, и они там уже между собой договариваются, кто и как будет общаться с детьми. Суды здесь подключаются только в совсем уж диких случаях, например, когда одна семья похитила детей и скрывает их от другой.
А вот когда родители разводятся, ибо одна сторона охуела, то родительских прав лишается охуевшая сторона и вся ее родня. Например, если жена уходит от мужа, потому что он ее бьет, то дети остаются с матерью. Отец и его родственники могут с ними общаться с ее согласия, но ничего решать насчет детей уже не будут - теперь это для них просто левые люди. То же самое, когда муж разводится с женой, потому что она обносит хату ради дозы.
***
А что делать, если женщину бьет муж, а ей некому пожаловаться, потому что она сирота или иностранка?
Я уже писала как-то, что почти всю социальную помощь в Намдалене оказывает церковь. Такая женщина может укрыться в монастыре, и горе мужчине, который попытается ее оттуда достать. Оставаться в монастыре женщина может сколь угодно долго. Конечно, ей могут промывать мозги в духе "да зачем тебе эти мужики, оставайся с нами", но заставить принять постриг не имеют права. Если женщина хочет покинуть монастырь, но идти ей некуда, потому что с мужем-боксером их развели, а родителей нет, монастырь обязан выдать ей небольшой стартовый капитал, чтобы она могла вернуться к самостоятельной жизни. Все, что описано в этом абзаце, имеет корни в раннесредневековой европейской практике.
***
Намдаленское полное имя состоит из следующих частей: prénom(s), nom, origin. То есть личное имя или имена, фамилия и "происхождение". С именами и фамилиями все понятно, а о "происхождении" поговорим подробнее. В этой графе может быть указано нечто вроде нашего отчества (например, "сын/дочь такого-то") либо название местности ("из Метепонта"; хотя русский предлог "из" не в полной мере передает значение романского "de", дословно скорее "относящийся к Метепонту", потому что можно указать не место рождения, а место, в котором ты поселился или где стал известен).
Как и у нас, ни одна из частей ФИО не неприкосновенна, и, достигнув совершеннолетия, ты можешь пойти в паспортный стол и поменять хоть все имя целиком, хоть отдельные его части. Мало ли, вдруг ты переехал в другой город и хочешь указать в "происхождении" именно его. Или рассорился с отцом и хочешь называться именем деда.
Кстати, об отчествах. Конечно, большую часть намдаленской истории это были именно отчества, то есть указание на отца. Но во второй половине прошлого века, когда государство постепенно либерализовалось, детям официально разрешили давать отчества по именам родственников матери, допустим, дяди или деда. Потому что странно носить отчество человека, с которым мать развелась, не поддерживает никакой связи и которому ты уж точно не будешь наследовать.
А в наши дни волна феминизма, докатившаяся до Намдалена, привела еще к одному разрешению. После срачей на тему "почему в "происхождении" пишутся только мужские имена" официально стало можно давать ребенку имена родственниц по восходящей линии. Впрочем, сказать, что, простите, матчества стали массовым явлением, нельзя. Имена матерей и бабок в "происхождении" пишут, если это были действительно выдающиеся женщины. Бывает, такое "матчество" с гордостью носят многие поколения одной семьи. Не удивлюсь, если между родителями может возникнуть спор на эту тему. Отец хочет дать ребенку свое отчество, а мать такая: моя бабка вынесла с поля боя стопицот раненых солдат и получила миллиард орденов - когда ты что-то подобное сделаешь, тогда и поговорим.
В общем, именование ребенка - это целый повод для срача кланов, как вы поняли.
То есть, для наглядности, полное имя намдалени может выглядеть так:
Анна Мария Байоль дочь Фредерика
Фридигерн Маду из Экризи
Как правило, в "происхождении" не указывают одновременно отчество и название места, чтобы не множить сущности. Либо одно, либо другое.