Господа, я нашла идеологического брата моей фэнтези-вселенной, встречайте.

***
"Отличительной чертой месопотамского взгляда на жизнь было полное отсутствие того, что в современном словоупотреблении называется "идеологическими" или "абсолютными" ценностями. Иными словами, общество не располагало ценностями, которые считались бы нужными всем вместе, но никому в отдельности; признанные же ценности определялись именно тем, насколько они нужны были отдельным людям, составляющим общество.

Первичными ключевыми понятиями месопотамской этики являлись тем самым индивидуальная радость и страдание (физическое и эмоциональное); "иерархии радостей", то есть деления их на пристойные и непристойные, низменные и высокие, не существовало, поскольку они мыслились, в основном, на индивидуальным уровне. Цель человеческой жизни усматривалась прежде всего в достижении тех или иных личных радостей.

читать дальшеНе следует, однако, представлять себе месопотамское общество скопищем алчных эгоцентриков. Такое общество просто не могло бы существовать. Вторым центральным понятием его этики являлось взаимное обязательство, клятва, которую люди дают друг другу затем, чтобы совместными усилиями обеспечивать радости и уменьшать страдания. Само общество воспринималось именно как наследственный и нерасторжимый союз, заключенный людьми с этой целью, и понятие "страны" существовало только как совокупное обозначение людей, составлявших эту страну (а не как знак некой системы, представляющей большую ценность, чем совокупность ее элементов). Именно взаимные обязательства этих людей делают общественный коллектив верховным авторитетом, во имя которого оправданы и необходимы самые тяжелые личные жертвы.

<...> к жертвам во имя коллектива относились без всякого энтузиазма, да общество его и не требовало. Таким образом, сущностью "вавилонской этики" была ориентация на потребности отдельного человека, хотя применительно к Древнему Востоку это может выглядеть несколько неожиданно.

<...>Социальный ранг человека не считался чем-то принципиально значимым при определении его личного достоинства, так что Месопотамия не знала каст и кастового духа, и для нее были совершенно не характерны жесткие психологические и социальные перегородки между "верхом" и "низом" общества.

Месопотамская этика подразумевала и специфическую мотивацию. Любое общество определенным образом отвечает своим членам на вопрос, почему именно надо поступать "хорошо"; месопотамцы апеллировали при этом прежде всего к жизненным интересам самого человека. Лояльность по отношению к богам обосновывали тем, что тому, кто их не почитает, придется от них плохо; необходимость соблюдать нормы поведения по отношению к людям обосновывалась тем, что тому, кто посягает на них, люди не дадут жизни, и так далее.

Всякое общество накладывает на своих членов различные ограничения, не позволяющие им чинить ущерб друг другу. Месопотамская этика отличается здесь тем, что в качестве ущерба рассматривает только очевидный физический или материальный вред, причиненный человеку, его власти и имуществу; категорий "морального" или "духовного" вреда в нашем понимании не существует (то есть общество в подобных случаях не вмешивается).

Здесь люди сознательно стремятся не налагать друг на друга стеснений и ограничений без прямой физической необходимости; поэтому Месопотамия не знает ни законов против роскоши, ни ее осуждения, характерных для античных и средневековых европейских обществ; достаточно, чтобы ее добыли честным путем. Иными словами, считалось, что чем полнее человек удовлетворяет свои собственные желания без прямого ущерба для других людей, тем лучше; тем самым общество санкционировало для своих членов весьма высокую степень свободы следовать собственным потребностям.

<...> Основной целью наказания было возмещение ущерба и возмездие; ни воспитывать преступника, ни применять "в пример другим" демонстративные наказания, превышающие вину, никто не собирался. Карался не порок, а поступок. Не было и превентивных и групповых репрессий по социальным, конфессиональным или этническим признакам, столь привычных в XX веке.

<...> В целом неидеологический, рациональный гедонизм месопотамской этики приводил, с одной стороны, к довольно высокой социальной стабильности и консерватизму, не исключавшему при необходимости политической и социальной гибкости; с другой — задавал относительно мягкий, ненапряженный и благожелательный психологический климат внутри страны. Кроме того, месопотамцы почти не знали столь распространенной сегодня этнокультурной вражды".

А. А. Немировский, "Древний Восток"