Когда мне было пятнадцать-шестнадцать лет, мы с сестрой и папой гостили в деревне у папиных друзей - пожилой супружеской четы. И тете Кате, жене папиного друга, помнится, очень не нравилось мое поведение. Придирки ее я всегда считала мелочными, поэтому почти не запомнила их, но один ее урок все-таки остался в памяти.

Мы обедали на террасе, и меня послали в кухню за чайником. На кухне сидела тетя Катя и что-то резала. Я взяла чайник и принесла на террасу, а после обеда, когда хотела его вернуть, услышала от тети Кати, что невежливо входить в комнату, молча брать что нужно и уходить, когда в комнате кто-то есть. Нужно спросить, можно ли взять чайник, нужно поздороваться, в конце концов, а не проходить как мимо пустого места.

Все ее уроки выпали из головы, а этот остался, и уже в Москве, когда я входила в кухню к папе, всегда говорила какую-нибудь ерунду вроде "можно взять мою чашку?" или "привет" или даже "мурмяу". В конце концов, папе это надоело, и он сказал, что, если мне нечего сообщить содержательного, нефиг сотрясать воздух. Этот урок я запомнила тоже, и с тех пор каждый раз, когда вхожу в помещение по делу, а там не самый близкий человек (на которого я не могу наброситься и тискать), я чувствую неловкость и не знаю, как себя вести: говорить ли, молчать, что и как говорить, не будет ли это вымученно, не обидит ли, и так далее...

Так вот, котаны, у меня тост. Выпьем же за то, чтобы жить с теми людьми, входя к которым на кухню, мы не будем мучительно думать, как же себя вести!