Вчера мне сообщили приятную вещь. Чтобы вы понимали, насколько приятную, приведу пример.

Представьте себе писательницу-феминистку, которая не бьет своими убеждениями в лоб, но в книгах создает настолько сильные женские образы, что читателю, будь он даже самым закоренелым шовинистом, в голову не приходит представить ее героинь в домашнем рабстве. Следовательно, крутятся колесики в голове у читателя, не всех женщин можно удовлетворить счастливой семейной жизнью, есть и такие, кому нужно больше.

Я — та же писательница. Только вместо женщин у меня животные. Я пишу о тех из них, кто жил своим умом, не нуждаясь в человеческой руке, и проявлял чудеса отваги, самоотверженности или просто умения вертеться. Чтобы прочитавший мои рассказы не мог представить героев ни в хрущевской двушке, ни в частном экзотариуме. А если нельзя представить моих героев, то, верно, не всем животным на земле нужно человеческое руководство, и лучшее, что мы можем сделать, — оставить их в покое.

Так вот, мы с Лис вчера говорили о литературных героях, на которых походим сами, и она сказала, что их всех моих героинь ей больше прочих нравится Гиляр.

А Гиляр — это самка ящера-рыболова.

Имя у меня уже есть, а иногда, как совершеннолетней женщине войхола, мне хочется взять себе прозвище. Особенно мне глянулось прозвище Савалах — Адская Печь, но, будем честны, на Адскую Печь я не потяну.

Поэтому буду ее мини-версией — Ацкой Печенькой.

А ведь верно все, что говорится в этой статье об эротико-романтической любви. Особенно ярко я вижу это по своим одногруппникам. Что до меня самой, то с самого детства я — как бы так сказать — не была от этой любви в восторге. Меня воспитывали на крайне старомодных примерах, и мне куда понятнее выбор пары по достоинствам, чем по велению сердца. С самого раннего возраста мои влюбленности шли бок о бок с чужими достоинствами — силой, блеском, славой, одаренностью, богатством, на худой конец. При этом о каких-то взрывах чувств я особенно не мечтала: что в тринадцать лет, что сейчас, я хочу видеть в супруге прежде всего доброго знакомого и друга. Что до своекорыстных мотивов, то их есть у меня! Не представляю себя одновременно замужем и работающей, замужем и бедной, замужем и замотанной. Иными словами, замужество для меня не только способ быть рядом с тем, кто мне нравится, но и путь к высокому статусу и доходу, а от них — к свободе и покою — тому самому, чем Фади соблазняла Хаорте.

***

26.10.2014
в 01:21
Пишет  Themiskyra:

Любовь как квазирелигия
В некоторых школах детям в обязательном порядке объясняют такое понятие как квазирелигия. Квазирелигии или скрытые религии – это псевдодуховные формы поклонения людей неким идеям, явлениям, идеалам, имеющие огромное сходство с религиями, но при этом возникающие на почве формального отказа общества от религий истинных. Предполагается, что понимание этого термина поможет детям лучше понять мир и невидимые силы, которые в нем действуют. В том числе, это знание должно стать "прививкой" против доверчивости к различного рода шарлатанам. Дети учатся, что нельзя обожествлять знаменитостей и, тем более, политических лидеров, что увлечение футболом, деньгами, карьерой или даже здоровым образом жизни иногда может иметь религиозные признаки. Но, к сожалению, самую могущественную квазирелирию, которая вскоре будет играть роковую роль в жизнях детей, учителя не упоминают, да и вообще, ее редко таковой признают. Речь идет о любви. Точнее говоря, о том типе любви, без упоминания которого не обходится ни одна популярная песня или фильм: о том самом "большом, невероятно романтичном чувстве, которое заставляет двоих людей влюбиться друг в друга без памяти, потерять связь с реальностью от вожделения и радости, и упасть в объятия друг друга, наслаждаясь бесконечным счастьем".

Ни одно учение и ни одна церковь не захватили нашу современность так всецело, как миф об этой любви. Это путеводная звезда нашего времени. Предположительному многообразию образов жизни и постоянно декларируемому индивидуализму противостоит абсолютно стандартизированная жизненная модель: путь к счастью – это страстное "одиночество вдвоем". Единственная цель жизни – найти Т_у Сам_ую Единственн_ую, и только тогда у тебя в жизни все станет прекрасно (а если нет, то нужно начинать поиски сначала).

читать дальшеГоворить о любви как о квазирелигии – это не преувеличение, а результат трезвых наблюдений. Ведь миф о любви выполняет все критерии квазирелигии: эта высшая сила требует подчинения себе и обещает взамен спасение и счастье. Она не терпит других богов, она сулит райские наслаждения и пугает адом одиночества. Самые важные праздники этой религии – День Святого Валентина, Годовщина Знакомства, День и Годовщина Свадьбы, а так же День Рождения. Главные молитвы: "Я люблю тебя", "Ты для меня всё", "Я не могу без тебя". Таинства: французский поцелуй, секс. Сакральный символ: красное сердце. Иконы: НАШИ фотографии. Алтарь, место искупления: постель. Гимны: НАШИ песни. Священное писание: НАШИ любовные письма. А еще – трогательные цитаты, которые прославляют божество Любовь, от "Маленького Принца" до Элтона Джона и апостола Павла.

Нужно целенаправленно закрывать на это глаза, чтобы не заметить религиозный характер этого культа. Сердце как символ западного мира уже давно встречается чаще, чем крест, – и можно с уверенностью сказать, что его значение понимают гораздо лучше. Во многих домах там, где раньше висели религиозные символы – распятие, изображение Девы Марии, – сейчас висят документальные свидетельства "одиночества вдвоем" в различных вариациях: НАШИ фотографии, свидетельства НАШЕГО счастья, которые кричат: "Мы сделали это! Мы любим друг друга, и мы счастливы!". А рядом – почитаемые реликвии. Сувениры из первого совместного путешествия, первые подарки, подаренные друг другу. В некоторых спальнях "любовные" фотографии настолько сильно определяют пространство, что становятся в этом похожи на иконостас православной церкви. А когда любовь достигает своего апофеоза в виде сногшибательной свадьбы, широкоформатные свадебные фотографии становятся самым ценным и попадают в список вещей, которые нужно спасти при пожаре.

Трансцендентность – то есть, соприкосновение с потусторонней силой, выходящей за границы доступного человеческому познанию, – это опыт, который сегодня многие люди могут пережить исключительно за счет чувства влюбленности. Неслучайно это чувство описывается как "витание в облаках", или "жизнь, словно во сне", или даже как реинкарнация: "Я как будто заново родил_ась". Неужели кто-то возьмется отрицать, что большая романтическая любовь – это не имеющее равных в современном мире обещание спасения?

Но разве плохо, что на алтаре современности стоит не нация, не фюрер, не раса сверхлюдей, не какой-нибудь религиозный культ, а всего лишь любовь? Что не так в том, что люди ищут свое счастье в партнерстве? Разве мечта о большой любви не помогает нам преодолеть нашу эгоцентричность, научиться наконец-то говорить "ты" вместо постоянного "я"? Лучше тотальная любовь, чем тотальная война, разве нет?

Любой опытный психолог или психотерапевт может спеть печальную песню о том, какое опустошение оставляет после себя идол любви. Ведь надежда на спасение не сбывается. Спасение – то есть, освобождение человека от размышлений о бессмысленности и бренности бытия – не может произойти посредством друг_ой человека. Тот, кто верит в обещание рая на земле через любовь, превращает свою жизнь (и жизнь близких) в ад.

Непомерные, нереалистичные ожидания влекут за собой чрезмерные требования ко всем участникам ситуации и приводят к горьким разочарованиям. За высоким полетом чувств (если до этого вообще доходит) вскоре следует болезненное падение. Спаситель, которого поначалу боготворили, со временем оказывается всего лишь капризным человеком, а совместное времяпрепровождение превращается в уроки терпения и унижения, полные эмоциональных перепадов. Знакомство не только с приятными, но и с раздражающими чертами партнера – это всего лишь вопрос времени. Длительная любовь не сглаживает ни одной человеческой слабости, и тогда она перестает быть чувственной задачей.

"Миф о романтической любви – опаснейшая ложь, – пишет американский психиатр М. Скотт Пек. – Как у психиатра, у меня сердце кровью обливается, когда я каждый день вижу, какое замешательство и какую боль этот миф приносит людям". По словам Пека, многие пациент_ки никак не могут справиться с разочарованием от того, что в их жизни нет большой голливудской любви: "Миллионы людей тратят огромное количество сил на отчаянные и бесполезные попытки примирить реальность собственной жизни с нереалистичным мифом о любви".

Эта информация не нова. Еще в 1956 году Эрих Фромм предостерегал нас от "псевдолюбви" и ее фатальных последствий: "Поскольку обычно никакой человек не может в течение долгого времени жить согласно ожиданиям своего поклоняющегося почитателя, то наступает разочарование, и, как лекарство, отыскивается новый идол, иногда так происходит по многу раз". Фромм имел перед глазами голливудские фильмы 50-х годов и первых жертв современного культа любви. Через полстолетия миф о романтической любви, подпитываемый разросшейся индустрией развлечений, распространился по всему миру. Количество разводов растет, а "серийная моногамия" стала нормой. Любовь имеет срок годности.

Но психические страдания вовсе не начинаются с провалом надежд, связанных с новой любовью. На самом деле, они начинаются задолго до первых отношений. Даже маленькие дети знают, что смысл их жизни в том, чтобы влюбиться. Есть книги для детсадовского возраста, которые объясняют, что "бабочки в животе" – это признак первой любви, а чувство пощипывания на коже – симптом острой влюбленности. И есть психологи (например, Андреас Энгель, председатель немецкого Педагогического Союза), которые считают, что детский сад – самое место для первой романтической любви: "Дети на самом деле могут по-настоящему влюбиться. И это необходимо принимать". Каждой религии нужны свои пророки и проповедники.

Т_а, кто печальным образом не смог_ла пережить "бабочек в животе" уже в песочнице, поймет самое позднее к старшим классам школы, вокруг чего будет вертеться е_е жизнь: быть влюбленн_ой! Найти правильн_ую партнер_ку! Достаточно распространены ситуации, когда у 10-12-летнего ребенка спрашивают во время семейного застолья: "Ну, есть у тебя уже жених/невеста?". Если ребенок смущается и не находит ответа, ему глубокомысленно говорят: "Ну ничего, время еще есть". Но ребенок усваивает две важные вещи из этого неловкого разговора: 1. Без жениха/невесты ты неполноцен_на, 2. Время бежит.

Таким образом, проблема культа любви даже не в нереалистичных ожиданиях от отношений – проблемы начинаются намного раньше, с началом энергичных и исступленных поисков любовных переживаний. "Поиск партнера стал в нашей культуре квазирелигией, – говорит философиня Катарина Охана. – Успех в поиске партнера ставится выше любой другой цели, особенно у женщин. Он понимается как главный смысл и главное счастье в жизни". Это подтверждается социологическими опросами. В начале 21 века большинство немцев отвечают на вопрос о смысле жизни очень просто: "Счастье". Когда их просят пояснить, что такое счастье, на первое место они всегда ставят любовь и партнерство, и только потом идут дети, семья, друзья, карьера, успех.

Неудивительно, что в поп-культуре нет других тем, кроме любви. Если на один день отказаться от песен о любви на радио и от рекламы и фильмов про любовь на телевидении, наши телевизоры и радиоприемники замолчат. Даже криминальные сериалы, детские фильмы, комедии и кулинарные шоу не обходятся без примеси любовных отношений.

В ураганном огне индустрии развлечений, которая круглосуточно транслирует публике благую весть о любви, крайне редко можно разглядеть представление любви как повседневной реальности, пожизненном партнерстве или самопожертвовании ради семьи. То, что подразумевается под любовью, – на самом деле эротический "поиск клиентов", мир как рекламная площадка для потенциальных партнеров: победителю подмигивает большая любовь.

Само собой, религиозный культ любви и коммерческие интересы незаметно сливаются, ведь на необходимой оптимизации поиска партнера можно неплохо заработать. Тело является решающим капиталом в этой игре, его нужно привести в форму с помощью диет, фитнеса, косметики, прически, эпиляции и, возможно, даже пластической хирургии. Но разве эти инвестиции не окупаются, если они помогают найти большую любовь? Разве не надо иногда помочь случаю? Такие аргументы приводят все, кто зарабатывает на "улучшении" тел и брачных агентствах. Они посылают нам противоречивое послание, которое у нас почему-то не вызывает вопросов: с одной стороны, любовь – это потусторонний опыт, нежданная божественная искра в человеческой жизни. С другой стороны, любовь все же нужно планировать, и лучше всего довериться опытным профессионалам, которые могут предложить все – от увеличения груди до спид-дейтинга (от англ. "speed dating" – "быстрые свидания" – формат вечеринок мини-свиданий, органи­зо­ван­ных с целью познакомить людей друг с другом, – прим. СУР) – что необходимо будущ_ей счастливо влюбленн_ой. То, что эта индустрия только начинает развиваться, демонстрирует растущее число пользователей сайтов знакомств и брачных агентств.

Естественно, все это имеет очень мало отношения к повседневности. Та часть действительности, которая не вписывается в идиллическую картину, не упоминается в рекламе, фильмах и песнях. "История кончается прежде, чем приходится иметь дело с проблемными детьми, умирающими родителями, собственным старением и морщинами, безработицей. А наша жизнь состоит по большей части из этих тем, особенно после 40. В этот момент становится все равно, насколько красивой была свадьба", – говорит Катарина Охана.

Квазирелигия любви имеет и косвенный ущерб. Речь идет о множестве людей, у которых нет пары. Их жизнь считается ущербной. Люди предполагают, что с ними что-то не так. Мысль о том, что кто-то может не считать партнерство целью жизни и выбрать другой путь, просто непонятна широкой общественности. А то, что кто-то не может найти подходящего партнера, считается личным провалом. Так или иначе, такой человек может ожидать от окружающих в лучшем случае сочувствия.

И напротив, тот, кто говорит, что он действовал из любви и просто следовал своим чувствам, всегда может рассчитывать на понимание и поддержку, даже если распадаются семьи, если муж бросает жену ради молодой женщины или если кто-то женится в пятый раз. Тот, кто ссылается на любовь, взывает к высшей силе, которая недостижима для любых сомнений. Очень показателен случай с одним профессором теологии из Аугсбурга. В 2012 году этот католический священник объявил во время службы, что он покидает свою должность, потому что влюбился (в замужнюю женщину с двумя детьми). Вопреки ожиданиям, прихожане не были шокированы – они аплодировали стоя. Хозяйке на заметку: т_а, кто ссылается на идола любви, всегда прав_а.

Критика религии – тяжелое задание. Т_а, кто решает высказаться против квазирелигиозного культа любви, имеет плохие карты на руках. Он_а воспринимается либо как бессердечн_ая технократ_ка, неромантичн_ая и холодн_ая, либо публика предполагает, что он_а просто пока не нашл_а сво_его единственн_ого, и поэтому завидует счастью других. Т_а, кто указывает, что любовь – это вообще-то совсем не та яркая преувеличенная любовь, которую рисует поп-культура, т_а, кто говорит о любви к ближнему, клеймится моралист_кой и ханжой. Или е_й задают главный вопрос современности: "Неужели вы не ВЕРИТЕ в настоящую любовь?" Так что это все-таки вопрос веры.

К упорным критикессам этой религии относится Кристиане Резингер, которая сначала писала песни, а потом и книги об обожествлении романтической любви. То, что она говорит, на самом деле даже банально, но в текущей ситуации звучит буквально революционно: "Любовь представляется как нечто, дающее смысл жизни, и обещает спасение через образование романтической пары. Она превратилась в квазирелигию, она делает вид, что может ответить на все вопросы. Она утверждает, что только она может дать необходимое каждому эмоциональное удовлетворение. Любовь – это идеология, которая стоит за идеей пары, и в нашем обществе есть только один признанный статус: быть частью пары".

Один вопрос остается открытым: годится ли миф о любви хотя бы для того, чтобы заставить людей справиться с собственным эгоизмом? Ответ таков: этот тип любви – иллюзия преодоления границ собственного Я. На самом деле речь идет о продолжении ориентированности на сам_у себя другими средствами, ведь главный двигатель процесса, если быть честными, – это не желание любить, а желание быть любим_ой.

Обожествление Другого идет рука об руку с обожествлением собственного Я, о котором нужно заботиться и поддерживать его рыночную ценность. То есть, успешный объект моей любви только подтверждает мою исключительность, а наше выставленное напоказ счастье не льстит никому так же сильно, как мне сам_ой. "Эротическая любовь – это самая коварная форма любви, – писал Эрих Фромм. – Этот вид любви на самом деле представляет собой эгоизм вдвоем". Самое главное условие, чтобы суметь полюбить другого человека, считает Фромм, здесь как раз не выполняется – собственный нарциссизм оказывается не преодолен.
________

Markus Günther: Ersatzreligion Liebe // Frankfurter Allgemeine

Перевод СУР
Оригинал

URL записи

# Кто провел сегодня пять уроков и остался в живых, тот я. Все бы ничего, да только с самого утра у меня болело горло, а после пяти уроков мне и вовсе больно было глотать, говорить, дышать, жить. Четыре из пяти классов, пришедших ко мне, были адекватными, но один просто вынес мне мозг. Слышала, что в одну мою сокурсницу, которая проходит практику в другой школе, дети бумагой бросали. В меня, конечно, никто ничем не бросал, ученики просто громко решали свои проблемы, почти не обращая внимания на мои слова. Еле-еле заставила их зарисовать три самые важные схемы. Больше всего мне хотелось крикнуть: "Отравы этим детям за мой счет!"

Наконец-то, я понимаю, какой возраст нравится мне меньше прочих. У меня постоянно возникает чувство гадливости и раздражения, когда я смотрю на мальчиков одиннадцати-четырнадцати лет, у которых еще не сломался голос. Не потому, что они себя как-то мерзко ведут, а потому, что они мерзко выглядят. Непонятное бесполое нечто, не мужчина, не женщина и не ребенок. Уж на что люблю юных самцов рептилий, но от юных самцов... эээ... человека тянет упасть лицом в стол.

Зато очень мило и душевно побеседовала с одиннадцатиклассниками об уголовном и административном праве. Затронула тему зоофилии, чтобы растормошить их и улыбнуть. Пока готовила урок, подумала, что обращение с животными в современном мире почти ничем не отличается от обращения с рабами в античной Европе.

# Вчера мне пришло Таро Драконов — подарок от моей бесподобной Мику — и, если вы думаете, что я тотчас же бросилась раскладывать карты, вы хорошего мнения обо мне. Карты пока хочется не раскладывать, а рассматривать, потому что там драконы! На большинстве рисунков они даже красивые! Вы бы не пырили глаза в колоду, где на каждой карте изображен ваш секс-символ?

# На "Фантастических тварей" никто не захотел идти со мной в кино, а в одиночку я в кинотеатры не хожу. Во-первых, не люблю, когда по обе стороны от меня сидят какие-то левые люди, а во-вторых, после фильма мне обычно нужно вывалить на спутника свои впечатления. Поэтому "Тварей" буду ждать на торрентах, а в воскресенье утром хочу сходить с подругой на "Моану". Насколько можно судить из трейлера, сюжет будет прост и незатейлив, однако меня привлекла атмосфера традиционной Полинезии, пускай и описанная диснеевским мультяшным языком. Посмотрим, так ли оно окажется в целом фильме. Кроме этих двух картин, зимой я хочу посмотреть "Никиту Кожемяку" (там сексуальный дракон) и "Трех богатырей и морского царя" (потому что тупые шутоньки мое все).

# Завтра начинается подача заявок на ГП-биг-бэнг, и я пребываю в раздумьях. С одной стороны, хочется показать себя на этом мероприятии, благо, у меня есть парочка фандомных идей для макси, а с другой — не так уж привлекают меня эти идеи, чтобы писать их в ближайшие полгода. Я еще подумаю над этим, в конце концов, почти до самого окончания феста можно заявиться в участники.

Если будете смотреть клип, обратите внимание на пейзажи. Так или примерно так я представляю себе Фородвайт — северный предел Средиземья, где поселились драконы Моргота.

Сегодня в моей жизни знаменательный день: я впервые провела сорок пять минут с реальными детьми, и мне даже понравилось.

Все полторы недели, что я присутствовала на чужих уроках, сидя на последней парте, меня бил мандраж, и страшнее детей монстров не было. Но стоило встать перед ними и самой начать говорить, как страх и неловкость исчезли за пару минут. Может, и правда потому, что пиздеж — моя стихия.

Так вышло, что моя практика началась не с урока, а с внеклассного мероприятия. Череп, наш руководитель, предлагал рассказать детям об освобождении Гомеля от гитлеровцев, тем более что близится очередная годовщина. Но Великая Отечественная — вовсе не мой профиль, а изображать фальшивый восторг я не хотела. Поэтому решила сделать то, что мне самой было интересно: викторину по истории древнего мира и средних веков. В игре было четыре команды и три тура, каждый сложнее предыдущего. Для первого этапа я взяла вопросы из школьной программы, ответы на которые у всех на слуху. Например, я спрашивала, что за чудовище жило в лабиринте царя Миноса и кто создал кириллическую азбуку.

Во второй тур входили вопросы вне школьной программы. Из двенадцати вопросов дети смогли полностью ответить только на один — о мести княгини Ольги древлянам, а в остальных случаях просто гадали или начинали пересказывать фэнтезийные фильмы и книги. Так, когда я спросила, что происходит с ладьей Ра и ее пассажирами каждую ночь, один мальчик попытался выдать версию из фильма "Боги Египта". А на вопрос, что будет с человеком, увидевшим Дикую Охоту, дети попытались пересказать похожий сюжет из "Ведьмака" и какого-то крипи-сериала, в котором люди исчезали с фотографий и из памяти своих близких.

И, наконец, в третьем туре не было правильных ответов: я хотела, чтобы дети говорили сами. Они могли выбрать одну из двух тем или обе сразу. В рамках первой темы я предложила порассуждать, чему учит нас прошлое, а в рамках второй — какую эпоху отвечающий желал бы увидеть собственными глазами. Странно, что почти все, кто выбирал вторую тему, рассуждали о средневековье. Оно действительно настолько популярно или это оттого, что они его сейчас проходят? Но особенно меня порадовали два мальчика, которые решили рассказать — о чем бы вы думали? — об эпохе динозавров. Видимо, для них стало новостью то, что история изучает только человеческое прошлое, но за выбор темы я высоко их оценила.

Особенно приятно было видеть, что, уже спускаясь в гардероб, дети обсуждали прошедшую игру. Похоже, им действительно было интересно.

Один из моих любимых художественных приемов, который я использую едва ли не постоянно, — это игра на контрастах. В школе нам объясняли, что противопоставление обычно делается между героями повествования или, по крайней мере, между разными объектами, но я люблю контрасты в самом персонаже. Нет, речь не идет о противоречивости характера, признаться, я не большой любитель противоречивых ребят. Что мне действительно нравится противопоставлять — так это внешность и суть. Если в моей истории встречается свирепый, яростный герой, я могу написать его мирно спящим, благодушным и ленивым. Если у меня есть герой-воин, весь из себя брутальный товарищ, я буду заострять внимание на женском в его обличии: на волосах, украшениях, повадке. Наоборот, если у меня есть героиня, олицетворяющее собой женское начало, я обращу внимание на все грубое и тяжеловесное в ее облике, будь то резкие черты лица, физическая сила или прямолинейная логика. Стихию, которая грозит уничтожить героев, я скорее всего изображу далекой и блеклой. И так далее, и тому подобное.

Яркий пример таких противопоставлений можно видеть в работе "Стражи северного предела" и ее главных героях. Анкалагон (да простит меня Профессор за вольную трактовку его замысла) свиреп и страшен, и, не отрицая этого, я на протяжении всей истории изображаю его задумчивым и печальным. Савалах — олицетворение материнства и верности — яростна, ужасна обликом, сильна как тысяча слонов и не наделена "изящной разумностью".

Отчего-то мне кажется, будто внешность, не соответствующая сути, делает эту суть еще ярче.

Товарищи, которые со мной знакомятся на @дневниках, часто спрашивают, откуда у меня такие широкие и слабо связанные друг с другом интересы. Так вот, котятоньки, интересов у меня всего два или три, но они действительно чрезвычайно широки. Дело в том, что, очаровавшись кем-либо (обычно это животное или человек, редко что-то другое), я стараюсь узнать как можно больше не только о нем, но и обо всей среде, что его породила. Например, я влюбилась в Халиноми. Это Палестина рубежа четвертого-третьего тысячелетий до нашей эры. А если шире? Эпоха — неолит, халколит и ранний бронзовый век, а культурное пространство — Европа и Древний Восток. Таким образом, в сферу моих интересов попадает не только Палестина означенного периода, но довольно обширная местность на довольно долгом промежутке времени. Это происходит произвольно, само по себе, я не уговариваю себя заинтересоваться всей эпохой в целом, она заинтересовывает меня сама.

Или вот: пожалела я молодого аллозавра, которого хотел трахнуть мой внутренний зоофил, пожелала узнать больше о том, как жил он и его сородичи. А когда они жили? В поздней юре в Северной Америке и Португалии. Но нет, чота слишком мелко, почему не захватить сразу всю историю Земли до появления человека, дикую природу, а вдобавок еще и космос — все равно на глубинном уровне это одно и то же.

Или, скажем, понравился мне мифический персонаж, ТАК ПОЧЕМУ НЕ ПОЛЮБИТЬ ВСЕ ТРАДИЦИОННЫЕ КУЛЬТУРЫ СКОПОМ ХУЛИ МЕЛОЧИТЬСЯ.

Таким образом, серьезных интересов у меня действительно только четыре: это традиционные культуры (сюда же: история, мифология, фольклор), дикая природа (сюда: животные, палеонтология, космос), неявные закономерности жизни (сюда: магия, эзотерика, психология) и музыка. Еще по мелочи я люблю писать, рукоделить и зависать в Интернетике, но это так, от обилия свободного времени.

# Перечитываю фэнтезийную историю Халиноми, которую писала в одиннадцатом классе, и вижу, как уже говорила, прекрасную идею и корявое исполнение. Особенно не нравятся мне постмодернистские элементы, распространенные в современной литературе, но раздражающие меня теперь, когда я знакома с классикой.

Во-первых, это грубая чувственность. И речь идет вовсе не о том, что кто-то с кем-то жестко сношается, а о привычке подробнее, чем это нужно для сюжета, описывать ощущения тела. В моих последних работах есть много вещей отвратительных и неприглядных, но они не выглядят таковыми, потому что я рисую их скупо, едва намечаю штрихами. Здесь же я могу на два абзаца расписывать пытку или на страницу — секс, что вовсе не двигает сюжет и не раскрывает героев, а просто показывает, как им было больно или, наоборот, хорошо. Но, думаю, всякий вменяемый человек понимает, что когда тебе дробят лодыжку — это больно, а когда ты спишь с любимой женщиной — это хорошо.

Во-вторых, топорные приемы воздействия на читателя, как будто уже заранее подсовывающие ему готовое отношение к герою или готовый образ его. Вы можете сказать, что это прием отнюдь не современный и сегодняшняя литература, наоборот, пытается его избегать. Но я так скажу: раньше автор, если он был достаточно талантлив, просто высказывал свое мнение о герое, и оно, это мнение, не мешало герою быть разным. Даже если он становился отрицательным персонажем, автор не оставлял за кадром его величия и благородства, и, даже если был положительным, автор не замалчивал его жестокости. Сегодня же, пускай отношение автора и не выражено словами, оно прекрасно видно в подборе событий и ракурсов, из которых у читателя складывается единственно верная картина. Но я пишу всю свою жизнь, я знаю эти приемы и не имею против них ничего, если они изящны и тонки, а не кричат о себе во все горло. Впрочем, от них я, видимо, стала отходить еще тогда: часто встречается описание Халиноми как традиционно отрицательных персонажей, и, таким образом, читателю не понять, кто тут хороший парень.

И в-третьих, уже безотносительно постмодернизма, — поведение главной героини, от которого хочется навсегда приклеить руку к лицу. Может быть, семь лет назад мне это было неизвестно, но теперь я знаю, что честь женщины — не в ее статусе, а в ее поведении. В фэнтезийной версии главная героиня обладала достаточно высоким общественным положением, которое до смерти боялась утратить, но вела себя при этом как шлюха. Если я когда-нибудь перепишу историю Халиноми в новых декорациях, а я ее перепишу, главная героиня сразу же сделается их наложницей, но вести себя будет в высшей степени пристойно.

# Наслушалась вчера о неоязычестве и глянула фильм "Боги Египта". Что могу сказать: фильм зрелищный, но права я была, когда с самого начала не хотела его смотреть. От Египта там одно название, чистой воды Голливуд. Даже мультик про Моисея куда более аутентичен. Но все-таки была в фильме пара мотивов, произведших на меня впечатление.

Первый из них — это ладья Ра, которая тащит за собой на цепи огромный плазменный шар и за сутки обходит плоскую Землю. В этой картинке много было зрелищного: и космический океан, и сотканный из хаоса змей, не имеющий ничего, кроме бесконечных рядов зубов, и огненное копье солнечного бога, — но больше прочего меня привлек именно плазменный шар. Потому что настоящим Солнцем был, разумеется, он, а не величественный старик с копьем из золота. В шаре были душа и сила, а старик всего лишь управлял лодкой и прогонял змея.

Второй мотив — это дьявольские охотницы Сета на огнедышащих уродливых кобрах. Кобры были омерзительны настолько, что напоминали больше червей или гусениц, нежели рептилий, но мне они все равно казались очаровательны. И вот богиня Хатхор, способная обольстить любого, чье сердце было свободно, подошла к одной из кобр и вынула копье у нее из пасти. Дело милосердия вкупе с чарами богини сделали свое дело, и чудовище уже не тронуло бы ее, и не слушало приказов своей хозяйки. И тогда Хатхор приказала ему — вы, может быть, думали, она велела кобре убить хозяйку? — но нет, она пожелала, чтобы чудовище сожгло само себя. Богиня любви, мать ее. Неудивительно, что после этого она мне окончательно разонравилась.

Странное дело, что один лишь сон без сюжета сумел вновь повернуть меня ко всем человеческим мужчинам, которые мне когда-либо нравились. Но среди всех мужчин, реальных людей или художественных образов, мне ближе остальных по-прежнему Халиноми, как будто в них воплотилось все то, что мне нравится в противоположном поле.

В Ладише воплощаются милосердие, рассудительность и благородство. В Тэссэ — веселая злость, ограниченная представлениями о чести и заботой о близких людях. В Райхо — ярость беспринципная и бесчувственная, холодное сердце и горячая голова, в общем, набор, при котором, по народной мудрости, нельзя совершать подвигов. Что воплощает Йарна — сказать трудно, потому как он единственный из них не человек, но злая сила, собравшая Халиноми воедино и склоняющая их к жестокостям.

Когда мне бывает плохо, я никогда не думаю о самоубийстве, но часто думаю о другой жизни, которую могла бы вести, если бы мне повезло. И часто в этой новой жизни меня сопровождали Халиноми — силой, стоящей за моими плечами, стеной, к которой можно прислониться, когда земля уйдет из под ног.

Все четверо очень разные, но есть в них нечто общее: у них отсутствуют качества, которых я боюсь. Первое из этих качеств — холодность и немногословность. Принято считать, что немногословные люди надежнее и более серьезно относятся к жизни, но мое увлечение холодными и неприступными прошло годам к четырнадцати. Все, кого я любила позже, были достаточно горячими ребятами, или, по крайней мере, теплыми, и не жалели слов. Второе качество, которое вызывает у меня дрожь и которого я не вижу в Халиноми, — это изощренная жестокость. При этом жестокостью прямолинейной (грабь, насилуй, убивай) они не брезгуют, но до наслаждения чужой болью их разум извратиться не способен, и даже Йарна избегает ее.

Не таскали по застенкам
На потеху дурачью
И вином багровым терпким
Не запили боль ничью.